«За выполнение гуманитарной работы иногда приходится платить самую высокую – совершенно неприемлемую – цену»

Открытие больницы на нейтральной территории в МККК обсуждали несколько месяцев: из-за боевых действий многие люди были лишены медицинской помощи. 

«Мои родные были перепуганы, узнав, что я еду в Чечню, – рассказывает Терри из Швейцарии, работавший администратором в представительстве МККК в Грозном. – Там шли ожесточенные бои, и о Чечне много писали в Европе. Почти ежедневно мы видели репортажи об этом конфликте.

Во время боев в Грозном в 1996 г. мы были вынуждены оставаться в офисе почти неделю. Спали в укрытии. Вскоре российские военные привезли к нам раненых мирных жителей и врачей из больницы неподалеку. Какие-то запасы лекарств у нас были. Пришлось размещать всех в офисе, как в импровизированной больнице».

Из-за интенсивности боев никто не мог гарантировать безопасность ни гуманитарным работникам, ни населению.

МККК договорился о гуманитарном коридоре. Подготовили все машины, которые были, – грузовики, «Лендкрузеры» – и вывезли в безопасное место больных и слабых. Эта ситуация подтвердила: нужна больница в безопасном месте. 

Адам родом из Грозного. Пришел в МККК в 1995 г., во время Первой чеченской войны, работал администратором в представительстве в Грозном. «Во время августовских событий в 1996 г. мы всей делегацией эвакуировались в Нальчик, – рассказывает он. – Там переждали неделю или две. Возвращаясь обратно через Новые Атаги, увидели большую территорию, бывший интернат. И договорились с местными властями, чтобы ее отдать под нужды больницы. Очень подходящее место – много корпусов двухэтажных, почти готовые общежития». Туда и поселили иностранных сотрудников. А в бывшей школе открыли больницу.

В начале декабря 1996 г. Магне возглавил международный отдел Норвежского Красного Креста. «Оборудование для полевого госпиталя в Новых Атагах предоставил Норвежский Красный Крест, – говорит он. – МККК принял оборудование и установил в больнице. Также мы отправили туда двух опытных медсестер и врача».

Татьяна начала работать в делегации МККК в Нальчике в 1995 г. «Я тогда занималась растаможкой, – вспоминает она. – Летом нам привезли норвежское оборудование для госпиталя. Мы его что-то долго растаможивали, много времени и сил ушло. Так были рады, когда оборудование уехало в Новые Атаги, и больница начала работать». 

31 августа 1996 г. были подписаны Хасавюртовские соглашения, завершившие Первую чеченскую войну. Все надеялись, что начнется мирная жизнь.

По словам Адама, настроение у людей было эйфорическим: «Мир наконец настал, сейчас заживем. Мне нравилось ездить по работе в Новые Атаги, там всегда царила очень дружелюбная атмосфера. У них огромная столовая была, вот эта вся территория, люди сидели, общались».

Обстановка на Северном Кавказе в те годы была сложной. Даже за пределами Чечни люди не чувствовали себя в безопасности. Тяжело приходилось и гуманитарным работникам. 

Анна приехала в Россию из Швейцарии. «Когда вы находитесь в очень сложной обстановке — как тогда на Северном Кавказе — команды становятся гораздо сплоченнее, дружнее, у них гораздо больше солидарности, – говорит она. – Когда я приехала в Нальчик, мы раздавали помощь иногда с раннего утра и до поздней ночи. Была настоящая преданность делу, никаких ”мой рабочий день 8 часов, и потом я ухожу“. 

Когда вы в таких тяжелых условиях, хочется, чтобы ваша семья была рядом, ваши близкие. В те годы мы действительно уезжали, когда отправлялись в миссии. А сегодня люди уезжают, не уезжая. Они общаются со своими семьями и друзьями по телефону или в интернете. Мы были полностью отрезаны. Не было возможности позвонить ночью по Zoom или Skype, поговорить с парнем или семьей. Некоторые обесценивают нашу работу, говоря: "Да, но вам за это платят". Но мы идем на риск. Мы живем в тяжелых условиях. Мы надолго прощаемся с родными и близкими».

Роберт родился в Польше, но позже переехал в Швейцарию. Чечня была его второй командировкой. «Работа в МККК всегда сопряжена с риском, – подчеркивает он. – Иногда вы работаете там, где воюющие стороны не принимают МККК. И вы всегда можете стать случайной жертвой. Это опасная работа».

Своими воспоминаниями поделилась Яна, которая в 1996 г. работала в делегации МККК в Нальчике: «Тогда норвежская медсестра приехала в наш офис и ждала транспорт в Чечню. Она попросила набрать ее маму, сказать, что все в порядке. К сожалению, звонок никак не проходил. ”Ничего страшного, – сказала она. – Мама всегда очень за меня переживала, а это первый раз, когда отпустила меня в миссию безо всякого волнения“. Я все-таки продолжала набирать номер, пока не дозвонилась. Девушка поговорила с мамой и уехала в Новые Атаги работать в больнице.

Вскоре на больницу напали неизвестные, и ту норвежку тоже убили. Это был огромный шок для меня и всех нас. Единственное, что хоть как-то утешало, – они с мамой все-таки поговорили. После этого случая я стараюсь делать для людей все, что в моих силах. Ты никогда не знаешь, не будет ли это последним шансом». 

«Я был довольно молодым, наивным энтузиастом, – рассказывает Роберт. – Приехал в Новые Атаги за неделю до того, как это произошло. Нас было 20 человек в одном комплексе, шестеро погибли, одного тяжело ранили. Мне спасло жизнь то, что я поставил кровать за шкаф. От двери меня не было видно. К тому же в комнате почти не было мебели и ее недавно покрасили, все еще стоял запах краски. Когда нападавшие открыли дверь, то, вероятно, подумали, что комната нежилая».

Если в 3 часа ночи вдруг слышишь шум, в полусне не понимаешь, что происходит. Роберт встал, открыл дверь, пошел в другие комнаты и нашел убитых коллег. 

«Это определенно была самая тяжелая из моих 15 миссий, – признается он. – После этого я ездил в несколько сложных миссий, но не настолько. Это была русская рулетка. В конце концов, я счастлив, что остался жив».

«Я прекрасно помню тот день, 17 декабря 1996 г. – говорит Магне. – Это был вторник. В 7:20 утра у меня зазвонил телефон. Я был потрясен, когда услышал, что шестеро наших коллег убиты, один ранен. Среди убитых были две норвежские медсестры. Норвежский доктор выжил – смог забаррикадироваться в комнате и спрятался под кроватью.

Это событие потрясло нас всех. Впервые на сотрудников МККК напали в больнице. И я был непосредственным начальником троих из них. Наступило очень тяжелое для нас время, но еще более тяжелое – для семей погибших. Вместе с руководством МККК мы призывали к тщательному расследованию этого преступления».

В 1996 г. Елена была главой службы приема в Московской делегации МККК. «В Москве был солнечный день, – вспоминает она. – С утра все пришли в хорошем настроении, думали про новогодние отпуска. Я слышала, что глава делегации с кем-то разговаривает в своем кабинете. Когда он вышел, его лицо было серым. Все мы поняли, что что-то плохое случилось. Но никто даже и не думал, что такой ужас».

«В первые минуты никто не мог поверить. Потом только, когда все начали понимать, что это правда, невероятный ужас в глазах появился. Рыдать начали», – рассказывает Адам. 

В течение пары часов после нападения всех сотрудников вывезли в Грозный. Роберт был одним из троих, кто задержался в Атагах, чтобы забрать тела погибших. «Врач, инженер и я. Нам долго не выдавали тела коллег, – вспоминает он. – Потом мы сели в машины и повезли их в Грозный, где нас ждали, чтобы ехать дальше». 

«Почти всех иностранных сотрудников из Чечни отозвали, – рассказывает Терри. – Я остался с пятью иностранными коллегами – нам нужно было закрывать наши представительства в Чечне и больницу в Новых Атагах, увольнять местных сотрудников. 

Для меня это было очень эмоционально. Каждый день 10–12 чеченских коллег приезжали в Нальчик. Вместе с главой делегации мы разговаривали с каждым, подписывали увольнение, выплачивали выходное пособие. Некоторые из сотрудников даже не хотели брать деньги. Они говорили, что деньги для них не главное. Главное, чтобы мы поверили, что случившееся – это не Чечня: оставьте деньги себе, говорили, но сохраните хорошие воспоминания. Это было очень эмоционально. Иногда кто-то из сотрудников говорил – и переводчик-француз начинал плакать. Я тогда думал, что должен оставаться сильным.

Несмотря на все случившееся, говоря о Чечне с друзьями, с семьей, я вспоминаю, как я был впечатлен стойкостью этих людей. Они жили в тяжелейших условиях. Но они готовы были отказаться от денег, только чтобы мы думали о Чечне хорошо». 

Анна была в числе тех шестерых сотрудников, которые, как и Терри, остались закрывать представительства и больницу. «В Новых Атагах гуманитарные работники впервые подверглись прямому нападению в больнице. И не один человек, а несколько. После 1996 г. погибло еще много людей. Но Новые Атаги стали поворотным моментом, – говорит она. – Началом новой эры в гуманитарном мире». 

1996 г. был очень тяжелым для МККК. Погибли еще трое сотрудников: 4 июня две машины МККК были обстреляны в Бурунди. 

«В Новых Атагах навсегда изменилось наше представление об опасностях, с которыми сталкиваются сотрудники гуманитарных организаций, – отмечает Магне. 

– Любое событие нас чему-то учит. Новые Атаги стали знаком того, что приходит другое время с другими законами. Мы поняли, что за выполнение гуманитарной работы иногда приходится платить самую высокую – совершенно неприемлемую – цену».

МККК закрыл больницу в Новых Атагах в 1996 г. Это нападение не только лишило жизни наших коллег. Оно оставило без медицинской помощи всех тех, кто лечился в этой больнице.

В 2018 г. Магне – к тому времени глава Региональной делегации МККК в Москве – приехал в Новые Атаги почтить память коллег. В здании бывшей больницы снова находится школа, но на стене висит табличка с именами погибших, а во дворе стоит памятная стела.

«Позже, работая с МККК в других странах, я тоже видел, как сотрудников убивали, ранили, похищали. Ты задаешь себе миллион вопросов. Почему? Почему они, а не я? Мог ли я это предотвратить? Все ли я сделал? – признается Магне. – А главное – почему стороны конфликта не могут уважать врачей и гуманитарных работников и дать им работать в безопасности?»

Международное гуманитарное право защищает медицинский персонал и гуманитарных работников. Однако нормы права не всегда соблюдаются. 2024 г. стал особенно трагичным для Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца. 38 сотрудников и волонтеров Движения погибли при исполнении служебных обязанностей, в их числе – шесть сотрудников МККК. 

И все же сотрудники МККК по всему миру продолжают рисковать, чтобы помогать людям в вооруженных конфликтах и защищать их. А мы никогда не забудем наших коллег, которые заплатили слишком высокую цену за право помогать другим.