Два года в Сирии: разрушения, страдания — и любовь
Сирийка налила в стакан мутной воды и протянула мне: «Пей!» Стоял жаркий августовский день. Мы находились в лагере в центре пустыни. Я молча рассматривала черную взвесь в стакане.
«Ну, стала бы ты пить эту воду? Спать в этой палатке? — спросила женщина. — А ведь раньше у меня тоже был дом, была нормальная жизнь — как у тебя».
Я задумалась о том, что сказала Умм Рахаф: что, если бы в мой родной город внезапно пришла война? Если бы мне пришлось бежать? Война начинается неожиданно, от нее никто не застрахован. Я не могла физически помочь этой женщине, но могла сделать так, чтобы ее историю услышало больше людей.
С 2016 по 2018 гг. я была пресс-секретарем Международного Комитета Красного Креста (МККК) в Сирии. Одной из моих обязанностей было рассказывать истории людей, которые страдают от последствий боевых действий на территории страны: от Дарайи до Алеппо, от Мадайи до Восточной Гуты.
Рассказывать чью-то историю всегда эмоционально тяжело, ведь люди делятся горем. Я никогда не забуду время, проведенное в Сирии: не только разрушения, но и стойкость, силу и надежду сирийцев.
Я навсегда запомню тысячи моментов, например эти ...
Еще до приезда в Сирию мне часто встречались картины разрушений и невообразимых страданий в новостях. Видеть это по телевизору страшно; видеть вживую — мучительно. И дело не в том, что кирпичи превращаются в пыль, дело в мелких деталях: вот женское платье свешивается из проема окна; разломанная мебель на мостовой; опрокинутая школьная доска с планом последнего урока. Я представляю себе лица людей, которые некогда жили здесь: как они выглядели, сколько им было лет? Удалось ли им бежать — или они погребены под развалинами? Знают ли близкие об их судьбе?
Дети, никогда не пробовавшие конфет
Когда, как не в детстве, лакомиться конфетами? Но маленький Мухаммад из Дарайи не знает, что такое конфеты. Единственные сладости, которые ему доводилось пробовать, — шарики из толченого риса с подсластителем. «Они горчат, но больше ничего нет, — рассказывал мне мальчик. — Мы не можем даже мечтать о том, чтобы понюхать печенье, не то что съесть». Все скучали по нормальной еде. Дети признавались, что уже не помнят вкуса молока и яиц. Малыши, не евшие ничего кроме риса, даже не знают, что такое курица или фрукты.
Cирийцы лишились дома, но сохранили стойкость духа
Когда я приезжала в лагеря в Сирии, со мной многие хотели поговорить. Чаще всего люди спрашивали: «Можешь найти нам работу?» Когда-то Абу Умар был владельцем одной из крупнейших кондитерских в Думе. В марте 2018 г. ему и его семье пришлось искать убежища в провинции Дамаск. Он продолжил продавать сладости, делая их из тех немногих ингредиентов, которые ему удавалось найти. «Я занимаюсь этим не ради денег. Для меня невыносимо сидеть без работы. Дети из лагеря радуются сладостям, а я радуюсь, глядя на них».
Те, кто излучает любовь
У Фадии была тетрадь, исписанная стихами о любви. Всякий раз, когда обстрелы усиливались, девушка убегала от реальности в поэзию: она писала о любви, о своей семье, о своем женихе и родном городе. А Фатима оставила дома все имущество, кроме двух любимых голубей, которые давно уже жили с ней. «Они часть моей семьи. Я не могу их бросить», — делилась она со мной.
И самое главное: сирийцы, которые помогали мне держаться
От страшного гуманитарного кризиса пострадали тысячи людей. Мало того, что мне было очень тяжело видеть их страдания, временами я теряла веру в свою работу, потому что нас не пускали к тем, кто нуждался в помощи. Не сдаваться мне помогала доброта сирийцев. Иногда люди писали мне сообщения из блокированных районов и лагерей: просто спрашивали, как дела, зная, что со мной в Сирии нет никого из родных. Некоторые завязывали со мной оживленные разговоры, узнав, откуда я: рассказывали, как любят египетские фильмы, или вспоминали о поездках в мою родную страну.
Я покинула Сирию, но хочу помнить ее красоту
При упоминании Сирии люди обычно думают о беженцах или насилии. Но у этой страны славная история и богатая культура. Я очень надеюсь, что вскоре она вернется к мирной жизни.
Работая в Сирии, я начала собирать старые фотографии повседневной жизни: семья на пикнике в Гуте, отдыхающие на побережье, дети, танцующие народный танец в Алеппо. Коллекционирование таких фотографий – это мой способ справиться со стрессом, абстрагироваться от звуков бомбежки, от газетных клише о страдающем народе. Я хочу навсегда запомнить Сирию такой, как на этих карточках: красивой, радостной и полной жизни.
Инги Седки
