Статья

Наши в Сирии: Дамаск, Гута, Хараста с Анастасией Исюк

 

Поездка в Сирию для меня была знаковой - моя работа в штаб-квартире в 2012 году началась с Сирии. Я пришла в офис, и меня сразу "кинули на Сирию" - такое боевое крещение.

За последние несколько лет я дала десятки интервью и комментариев по Сирии. Мадайя, Алеппо, Забадани, Дарайя - названия этих мест мне хорошо знакомы, и я даже могу показать их на карте. С Восточной Гутой мы встретили этот новый год - как раз в то время ситуация накалилась до предела, регион был в осаде многие месяцы. Нам вместе с Сирийским Арабским Полумесяцем удалось эвакуировать 13 человек - больных и детей.

Это моя первая поездка и первая возможность карту в моей голове увидеть на месте. Наполнить смыслом названия из моих интервью.

Гута по-арабски значит "поля". Фактически, это пригород Дамаска, где до войны проживало порядка 3 млн человек. Сейчас это опять поля - искореженного бетона и ржавого металла.

Поражает контраст - из кафе и гула Дамаска за десять минут езды на машине ты переносишься в гущу смерти и разрухи. Масштаб разрушений невозможно передать словами, это нужно увидеть. Доминик - наш директор по оперативной деятельности, с которым мы были в этой поездке, сказал, что он никогда такого не видел за 27 лет работы в МККК.

Можно только представить, сколько лет уйдет на то, чтобы расчистить завалы, вывезти мусор - сотни тысяч тонн бетона. И в этих завалах прячутся разные "сюрпризы" - неразорвавшиеся боеприпасы. "Разминирование нам нужно больше, чем еда и вода", - сказал один дедушка моему коллеге.

Дети и взрослые погибают и получают ранения каждый день.

Нам рассказали, что несколько дней назад целая семья подорвалась на мине, когда они обрабатывали поле. Девушка-доброволец Красного Полумесяца показала мне то, что осталось от местной школы. В углу торчал снаряд.

Для сравнения: площадь Боснии составляет 51 тыс кв.км, и война там шла 3 года. Площадь Сирии - 185 тыс кв. км. И конфликт уже тянется почти 8 лет. Босния до сих пор не разминирована до конца, 20 лет после войны.

(c) SARC

Когда мы приехали в Харасту, поразила тишина. Это остов города - пустой и разрушенный. Нет ни одного целого здания. Я пробовала поговорить с людьми на улице - но большинство просто не хотели идти на контакт.

"В прошлом году мы прятались в подвалах. Сейчас мы вернулись домой - но у нас нет крыши. Я не знаю, как мы переживем эту зиму", - сказал один житель. Напряженность висит в воздухе.

Какое будущее нас ждет? Пойдут ли дети в школу? Что мы будем есть завтра?

"Я вернулась в Харасту, так как у меня больше не было денег, чтобы снимать квартиру в том городе, куда мы бежали. Здесь моего дома уже нет - его сравняли с землей. Я все равно снимаю квартиру, но гораздо дешевле, и брат присылает мне деньги из Ирака. Я совершенно не представляю, как сводить концы с концами", - рассказала женщина, которая пришла за помощью в офис Красного Полумесяца.

Ужасно грустно и больно стать свидетелем жизни, которой больше нет: найти фотографию, кассету, ботинок в куче мусора. Истории, которые уже никогда не узнаешь и не расскажешь.

В то же время видишь, как жизнь постепенно возвращается в город: несколько уличных магазинов, аптека, оливковый сад и грядки зеленого салата за ним. Выглядит безмятежно и сюрреалистично на фоне разрушений вокруг.

 

А ведь есть еще то, что не увидишь - жизнь за закрытыми дверями. Мысли и мечты мальчика, который зарабатывает, протирая столы, поскольку нет школы, куда бы он ходил. Страх беременной женщины, которая должна выбрать кесарево сечение, чтобы точно добраться до больницы, пока обстановка спокойная. Бессонные ночи матерей крошечных деток, сражающихся за жизнь больше, чем европейские младенцы. Я не могу даже представить уровень тревоги и стресса этих людей - и сколько психологических проблем вытесняются, когда ты просто хочешь выжить.

Анастасия Исюк, заместитель главы отдела по связам с общественностью МККК

(с) SARC