Меняющийся характер боевых действий: технологии, тактика и риск размытия границ

Эти изменения бросают вызов устоявшимся представлениям о характере и способах ведения войн, о практическом аспекте военных действий и при этом поднимают правовые и гуманитарные вопросы, касающиеся защиты гражданских лиц и соблюдения принципа проведения различия.

В этой статье Рубен Стюарт, советник МККК по вопросам применения технологий в ходе военных действий, исследует движущие силы и последствия такой трансформации. Он уделяет особое внимание тому, как развивающиеся технологии и возникающие тенденции влияют на ведение боевых действий и защиту гражданского населения. Он подчеркивает настоятельную необходимость соблюдения правовых норм в условиях этих изменений, в частности принципа проведения различия, и важность недопущения того, чтобы сложные условия стали предлогом для несоблюдения. По сути, анализ, проведенный Рубеном Стюартом, можно трактовать как призыв учитывать серьезные гуманитарные последствия подобных изменений для тех, кто оказался заложником конфликта.

Полная версия статьи The shifting battlefield: technology, tactics, and the risk of blurring lines in warfare была опубликована в блоге МККК Humanitarian Law and Policy 22 мая 2025 г.

Характер вооруженных конфликтов меняется. Инновационные разработки, которые когда-то встречались лишь на страницах научно-фантастических романов или были предметом лабораторных исследований, сегодня становятся реальностью на поле боя. В то же время возникают новые методы ведения войны, которые ведут к размытию давно устоявшихся границ: между военной и гражданской сферами, физическим и цифровым пространством, а также — между действиями, осуществляемыми в рамках вооруженного конфликта, и не связанными с ним.

Эта трансформация касается не только сферы технологий, она носит концептуальный, доктринальный и стратегический характер.

Сегодняшние конфликты определяются тремя общими взаимосвязанными тенденциями:

•  стремлением к уменьшению риска, обусловленным соображениями защиты войск,
• потребностью повысить уровень летальности применяемых средств поражения и
• все большей вовлеченностью гражданских лиц и гражданских объектов в военные действия.

Каждая из этих тенденций создает особые проблемы с точки зрения защиты гражданского населения и применения международного гуманитарного права (МГП), а также ставит под вопрос ряд основополагающих представлений о том, как ведутся войны.

Повышение значимости роли беспилотных и автономных систем

Вероятно, самым заметным и наиболее широко применяемым военным новшеством последнего десятилетия стали беспилотные системы: для ведения военных действий в воздухе используются дроны (БПЛА), на земле - роботизированные комплексы, на море — плавсредства (безэкипажные катера - БЭК). Когда-то они были доступны лишь для небольшого числа технологически развитых государств. Сейчас же такие средства стали практически неотъемлемым элементом современных войн, причем они применяются и негосударственными вооруженными группами.

Здесь доминируют две категории. К первой относятся коммерческие системы, доработанные для использования в военных целях: они доступны, их легко адаптировать под необходимые задачи, и, кроме того, они часто предполагают одноразовое применение средства поражения. Изначально разработанные для гражданской сферы, сейчас такие системы используются для сбора информации, наблюдения и разведки, обеспечения боевого управления и связи, и — все чаще — для нанесения ударов. 

Вторая категория включает в себя специально разработанные беспилотные системы, предназначенные именно для ведения военных действий. К ним относятся ударные беспилотные летательные аппараты дальнего действия, автономные барражирующие боеприпасы и наземные платформы, используемые для боевого обеспечения, материально-технического снабжения и даже медицинской эвакуации.

Количественные данные о производстве таких систем, применяемых в современных конфликтах, свидетельствуют о масштабах происходящих изменений. Когда-то лишь несколько государств имели в своем распоряжении ограниченное количество подобных средств. Теперь же вооруженные силы большинства стран обладают целыми парками таких систем, насчитывающими иногда миллионы единиц техники. Эти цифры говорят не только об изменениях в тактике действий, но и о радикальном сдвиге в том, как формируются и применяются силы и средства.

Кроме того, быстро развиваются безэкипажные морские и наземные средства. Морские беспилотники используются для поражения кораблей, береговых объектов, вертолетов и самолетов. Наземные платформы проходят испытания и затем поступают на вооружение для выполнения широкого спектра задач: от установки мин до обеспечения боевых действий.

Видеть все, везде и всегда: повсеместное применение датчиков и информационная среда

Еще одной определяющей чертой современных боевых действий является резкий рост объема собираемых данных и все более активное применение датчиков. Для создания общей оперативной картины современные вооруженные силы и негосударственные формирования полагаются на широкий спектр данных и метаданных, поступающих, например, от тепловизоров и приборов ночного видения, лазерных систем обнаружения и измерения дальности, радиолокаторов, акустических датчиков, спутников.

Однако общая оперативная картина формируется не только путем применения военных средств. Гражданские устройства, особенно мобильные телефоны, используются как в качестве систем сбора разведывательных данных, так и в качестве средств боевого управления и связи. Люди, имеющие мобильные телефоны, могут сознательно собирать и передавать разведданные, касающиеся обстановки на поле боя, но в иных случаях эти устройства могут использоваться и без ведома владельцев — для определения их местоположения, отслеживания передвижений и включения их в категорию потенциальных целей. 

Значительный объем персональных данных, таких как журналы звонков, метаданные приложений и геолокация, может быть собран из гражданских источников, обработан с помощью систем ИИ и использован для целеуказания, составления профилей или проведения информационно-психологических операций. 

Для содействия передаче и обработке этой информации также осуществляется объединение гражданской и военной информационной инфраструктуры и средств. Коммерческие спутники, дата-центры, гражданское программное обеспечение и телекоммуникационные сети в настоящее время на регулярной основе используются для перевода, классификации и хранения сообщений, перехваченных военными структурами, а также для передачи данных, касающихся ведения военных действий, и обеспечения боевого управления. 

Такое положение дел приводит к крайне серьезным юридическим последствиям. Когда гражданская цифровая инфраструктура используется для ведения боевых действий, она может также стать объектом нападения. Кроме того, существует опасность того, что отдельные лица могут подвергаться нападениям не вследствие того, что они делают, а на основании информации, собранной о них через используемые ими устройства.

Невидимая битва: радиоэлектронная борьба и помехи средствам связи

По мере роста значимости систем цифровой связи возрастает и их уязвимость. Радиоэлектронная борьба (РЭБ), включающая радиоэлектронное подавление, постановку помех и перехват сигналов, стала одним из главных элементов современных конфликтов.

В некоторых случаях благодаря применению средств РЭБ отклонение высокоточных боеприпасов от цели увеличивалось от 20 метров до километра и более. Постановка помех позволяла посадить пилотируемые и беспилотные авиационные средства, принудить их к прерыванию полета или приводила к их потере. Радиостанции с шифрованием захватывались или выводились из строя, что вынуждало операторов возвращаться к аналоговым инструментам, таким, как бумажные карты, и пользоваться коммерческими мобильными телефонами. 

Промышленно производимые постановщики помех в настоящее время используются негосударственными субъектами для нарушения работы средств связи и навигации. При этом сами по себе комплексы радиоэлектронного подавления — при всех их тактических преимуществах — могут создавать риски: даже короткие радиоэлектронные сигналы могут раскрыть местоположение подразделения и тем самым поставить его под удар.

В ответ на это в вооруженных силах ряда стран вводятся в строй более устойчивые системы, такие как БПЛА на оптоволокне. В других странах экспериментируют с автономным оружием, которое вовсе не требует активного контроля со стороны оператора, что фактически отстраняет человека от процесса принятия решений.

Искусственный интеллект и темпы ведения военных действий

Искусственный интеллект быстро становится инструментом ведения войн. Он используется для определения целей, анализа данных, получаемых от датчиков, и работы с ними, перевода сообщений, а также планирования и координации операций, проводимых с применением беспилотных средств. 

В условиях конфликта системы с ИИ могут сокращать время с момента обнаружения цели до принятия решения о нанесении удара с нескольких минут до секунд. 

Как сообщается, в некоторых случаях ИИ использовался для вынесения рекомендаций в отношении целей и даже для содействия в нанесении ударов при явно ограниченном контроле со стороны человека.

Современные системы, использующие ИИ, как правило, предназначены для поддержки процесса принятия решений человеком, а не для того, чтобы его заменить. Однако эта поддержка может превратиться в замену, когда решения принимаются с такой скоростью, что контроль со стороны человека функционально невозможен. Это состояние иногда описывается термином «сингулярность ИИ».

Помимо работы с целями, ИИ используется для обеспечения логистики, осуществления наблюдения и стратегического планирования. В вооруженных силах используются концепции интегрированного задействования людей и автоматических систем: платформы с ИИ применяются совместно с пилотируемыми средствами для повышения боевой эффективности. В ряде мест уже функционируют системы беспилотных летательных аппаратов, выступающих в качестве ведомых для летчиков, пилотирующих реактивные самолеты.

По мере развития систем ИИ их влияние, вероятно, будет распространяться на все уровни ведения боевых действий. В то же время остаются вопросы о юридической подотчетности, частоте совершения ошибок и способности реально применять МГП в отношении систем, которые адаптируются таким образом, что даже их разработчики не могут в полной мере это понять.

Все более частое применение дальнобойных и гиперзвуковых систем

Еще одной заметной тенденцией является расширение применения оружия большой дальности и средств поражения, обладающих высокой скоростью, включая беспилотные летательные аппараты большой дальности, баллистические и крылатые ракеты, а также — все чаще — гиперзвуковые системы с планирующим крылатым боевым.  Эти средства поражения позволяют наносить удары по целям, отстоящим более чем на 1000 километров, далеко от линии фронта и зачастую глубоко внутри территориипротивника.

Способность наносить такие удары в одних случаях достигалась за счет разработки новых систем, в других — за счет модернизации существующих боеприпасов, позволяющей расширить дальность их действия, а также за счет переоборудования имеющихся систем, например предназначенных для противовоздушной обороны, для нанесения ударов по наземным целям.

Гиперзвуковое оружие, обладающее скоростью, в пять раз превышающей скорость звука, вызывает особые опасения, поскольку его маневренность и стремительность делают многие существующие системы противоракетной обороны неэффективными. 

Расширяются масштабы испытаний и развертывания таких систем, причем некоторые из них нашли боевое применение уже в 2024 г.

Последствия для безопасности гражданского населения и гражданских объектов очевидны: по мере увеличения дальности и скорости средств поражения возрастает уязвимость важнейших объектов инфраструктуры и населенных пунктов, расположенных далеко от линии фронта, причем, как часто бывает, заблаговременное предупреждение или применение средств ПВО уже не играют существенной роли.

Расширение охвата военных действий

Современная война больше не ограничивается действиями на земле, на море и в воздухе. Растет военная активность в цифровом пространстве, в космосе, а также в информационнойсреде.

Все более частыми становятся операции в киберпространстве. Они нацелены на объекты общественной инфраструктуры, сети связи и транспортные системы. Действия, не достигающие порога вооруженного конфликта, например создание помех системам GPS, нарушающее работу гражданской авиации, диверсии в цифровом пространстве и кампании по дезинформации, в настоящее время являются обычными элементами конкурентной борьбы между государствами.

В космосе само число спутников, выведенных на орбиту в последние годы, а также количество запусков, исчисляющееся сотнями за один год, свидетельствует о растущем значении космического пространства для сбора информации, наблюдения и разведки, а также обеспечения боевого управления и связи. 

Однако при этом нужно иметь в виду, что радиоэлектронное подавление, постановка помех или даже физическое воздействие как на военные, так и на гражданские спутники, а также выведение из строя низкоорбитальных спутников электромагнитным импульсом в результате применения ядерного оружия (что вызывает особую обеспокоенность) — все это в одно мгновение может нарушить тонкую организацию работы космических систем.

От обороны к «тотальной обороне»

В ответ на расширение масштабов и возрастание сложности угроз в ряде государств были приняты стратегии «тотальной обороны», которые предполагают применение подходов, основанных на участии всего общества: планы по обеспечению национальной безопасности включают в себя привлечение военных, гражданских, экономических и технологических ресурсов. 

Такие стратегии также часто содержат положения о том, как гражданское население должно готовиться к чрезвычайным ситуациям, обеспечивать функционирование основных служб, и — в ряде случаев — какой вклад вносить в укрепление обороноспособности страны. Также следует отметить, что руководящие документы в области национальной обороны содержат положения, касающиеся того, как технологические компании и важнейшие элементы гражданской инфраструктуры, такие как телекоммуникационные системы, информационно-коммуникационные службы и спутниковые сети, могут использоваться для укрепления оборонного потенциала.

В то время как поддержка со стороны гражданского общества может способствовать наращиванию запаса прочности государства, привлечение гражданских лиц непосредственно к выполнению вспомогательных функций, таких как сбор информации, обеспечение логистики или участие в сопротивлении, порождает проблемы, вызывающие серьезную гуманитарную обеспокоенность.

Например, чем ближе гражданские лица и объекты гражданской информационно-коммуникационной инфраструктуры находятся к зоне ведения военных действий, тем выше риск причинения им вреда и тем сложнее становится соблюдать принцип проведения различия в соответствии с международным гуманитарным правом.

Государствам, реализующим модель «тотальной обороны», следует подумать о том, как найти золотую середину между готовностью и обеспечением защиты, чтобы гражданские лица были ограждены от последствий войны и не подвергались ненужному риску в результате их участия в боевых действиях.

Гуманитарные последствия и необходимость осмысления ситуации

Во всех этих явлениях прослеживается одна тревожная тенденция: разделение между гражданской и военной сферами становится все менее четким. Идет ли речь о военном применении технологий, доступных на широком коммерческом рынке, использовании гражданской инфраструктуры в военных целях или мобилизации самих гражданских лиц, разграничение между комбатантами и некомбатантами становится все более трудноразличимым.

Это особенно актуально в тех случаях, когда привлечение гражданских лиц или использование гражданских объектов для решения военных задач поднимает вопрос о том, насколько это согласуется с предусмотренным МГП обязательством защищать их от последствий военных действий. Если разграничение между гражданской и военной сферами теряет свою четкость, становится труднее придерживаться принципа проведения различия и соблюдать обязательство отличать военные цели от гражданских лиц и гражданских объектов. То же самое можно сказать и в отношении норм, касающихся соразмерности и принятия мер предосторожности при осуществлении нападений, а также обеспечения защиты гражданской инфраструктуры.

Кроме того, по мере увеличения темпа военных действий, повышения уровня автоматизации применяемых средств поражения и роста зависимости от потоков данных сужается коридор возможностей для осуществления значимого контроля со стороны человека. Решения, от которых зависит жизнь людей, могут приниматься со скоростью машинных процессов и основываться на получаемых данных и программных алгоритмах, о которых оператор может ничего не знать.

Заключение: боевые действия будут носить все более сложный характер

Войны завтрашнего дня будут определяться тремя взаимосвязанными тенденциями: 

• снижением риска за счет применения беспилотных систем, дальнобойного оружия и автоматизации выполнения опасных задач;
• стремлением к повышению поражающей способности применяемых средств за счет сетей датчиков, более быстрого принятия решений и проведения операций с охватом всех сфер военных действий;
• растущей военной интеграцией гражданских лиц и гражданских объектов, начиная с инфраструктуры и продукции, производимой для коммерческих целей, и заканчивая стратегиями «тотальной обороны».

Эти новшества и их применение должны стать предметом более внимательного рассмотрения с точки зрения последствий и обеспечения гарантий снижения риска для гражданских лиц и гражданских объектов. 

По мере изменения характера вооруженного конфликта участвующие в нем стороны должны постоянно сверяться с правовыми, этическими и гуманитарными нормами, регулирующими их действия. 

Технологии могут изменить ведение войн, но их причины остаются практически теми же, как и категории населения, страдающие от вооруженных конфликтов.

По мере того, как границы становятся менее четкими, а военные действия ускоряются, все более настоятельной становится необходимость твердо придерживаться принципов и норм, ограничивающих вооруженный конфликт от произвольного применения силы, а именно положений международного гуманитарного права.

Эти нормы не являются диспозитивными или предоставляющими право выбора — они необходимы для сохранения человечности. Эти нормы — не бремя, они служат ориентиром в сложных ситуациях, позволяют внести ясность и избежать путаницы, а также содействуют обеспечению того, чтобы успехи в области технологий не становились достижениями, оплаченными жизнями гражданских лиц.